 |
| |
| | Удивительная история семейства Борджиа в Риме эпохи Возрождения интересна прежде всего как исследование темных сторон человеческой жизни. Им приписывали всевозможные грехи, святотатство, кровосмешение, убийства. Многие из этих грехов, вероятно, были выдуманы политическими противниками всесильного клана. Но, как известно, нет дыма без огня...
| | |
| |
|
| |
| | Раздевайся-раздевайся, прокричал я из-за ширмы, при этом я сам сначала испугался своих слов. Я сейчас выйду, добавил я, что бы избавиться от мучительной тишины безответности. Сам же стал одеваться медленнее и не отрывался от щели. Наталья уже покраснела. Она повернулась спиной к целителю, скрестив руки перед собой, взялась за краешки обтягивающей фигурку кофточки и потянула ее вверх. Она всегда очень трепетно подходила к выбору нижнего белья, поэтому сейчас она была даже рада возможности покрасоваться перед посторонним мужчиной, нечасто приходится показывать себя кому-то, кроме собственного мужа. Я, немного полюбовавшись столь волнующим зрелищем сквозь ширму, оделся и вышел. Мне было предложено присесть на стул, пока целитель осмотрит Наташу. Она стояла, максимально выпрямив спину и, по просьбе врача, выполняла различные манипуляции телом. Он же водил пальцами вдоль ее позвоночника, местами надавливая и прощупывая что-то. Было интересно наблюдать за действом со стороны. Когда человек мастер своего дела, за ним всегда интересно понаблюдать, а когда в его руках слегка прикрытое тело вашей жены, это тем более привлекает внимание. Я вдруг понял, что его фоновое до этого момента бормотание, это комментарии процесса. Стало немного неудобно, ведь он старался рассказать мне что-то, а я погрузился в свои фантазии. Теперь я внимательно слушал все, что он говорил. Собственно он лишь проговаривал названия мышц и сообщал их состояние. Периодически он просил свою пациентку принять то, или иное положение. То, как он ее ставил, смущало и мою супругу, и меня самого. Не то, чтобы это были слишком непристойные позы, просто сам процесс был нестандартен. Хоть и врач, но все же мужчина ощупывает женщину в присутствии ее мужа, да еще и просит ее всячески выгибаться и наклоняться. Пока он осматривал спину, я еще успокаивал себя, но принципом его метода было то, что он за время сеанса не оставлял без внимания ни одной мышцы, пусть даже она и не беспокоила пациента. Я понимал, что он вот-вот попросит развернуться мою жену. Если бы она готовилась к такому осмотру, то, конечно, надела бы закрытое белье, больше похожее на одежду для занятий спортом. Сейчас же на ней был настолько открытый бюстгальтер, что кружевная линия проходила над самым выступом сосков. Мне очень нравилось, когда Наталья надевала такое белье. Грудь была высоко поднята, и каждое движение открывало взору розовый ореол, а иногда и сам сосок. Я сидел за спинной врача, чуть правее от него. За время осмотра он не раз просил Наталью поднять руки вверх, и я ни разу не замечал, что бы она поправляла бюстгальтер после каких-то телодвижений. Я замирал при каждом слове доктора, ждал, что он попросит ее повернуться, но эта фраза все равно словно ударила меня. Повернитесь, пожалуйста, произнес он. Движения моей супруги казались мне кадрами замедленной съемки. В висках тарабанил пульс, все сжалось внутри и лицо охватило жаром. Наверняка, многие из вас бывали в ситуациях, которые вызывали подобные ощущения. Очень волнующее и возбуждающее чувство. С одной стороны ревность, стыд, какая-то непонятная жадность будто бы он собирался воспользоваться ею, одновременно с этим, желание предложить отложить осмотр на другое время, но с другой стороны, где-то в глубине, не давала покоя мысль о том, что сейчас я буду свидетелем чего-то необычного. Попытка успокоить себя тем, что это всего лишь врач и для него это стандартная ситуация, не дала никаких результатов. Когда она повернулась, я заметил, что врач на какое-то время отвлекся, он осматривал мою жену, как и я. Мы смотрели на женщину, взволнованную ситуацией, ее дыхание участилось. При каждом вдохе, грудь поднималась. От этого, и без того уже заметный контур ореола, открывался все больше. Она явно была возбуждена, кожа вокруг сосков приобрела характерный, более темный, чем обычно цвет и немного сморщилась, кроме того, стали заметны увеличившиеся соски. Она знала об этом, старалась не встречаться глазами ни с кем из нас. Этот знакомый мне блеск в глазах: Похоже ей нравилось шокировать меня. В таком наряде, она казалась еще более развратной чем, если бы она была совсем голой. Белоснежный, почти не скрывающий грудь, бюстгальтер, длинная черная юбка и обнаженные ступни ног, давали странный эффект, как бы недосказанность. Юбку чуть выше колен поднимите, попросил доктор. Наталья покорно, как мне показалось, излишне низко нагнулась и, взяв руками край юбки, выпрямилась. При этом она задрала подол намного выше, чем ее просили. Когда врач, осмотрев суставы, предложил провести первый сеанс прямо сегодня и сказал, что в обход кассы, это будет дешевле, я уже был не способен над чем-то думать. Ну, как вы? Он переспросил, так и не получив ответа. Если не начнете сейчас, то вас второй раз сюда не затащишь, почувствуете эффект и решите, продолжать или не стоит. Даже если бы мы и решили отказаться, то хотя бы оправдывающую причину нужно было выдать. В общем, так или иначе, мы согласились. Вернее ответ дала моя жена, а я лишь одобрительно кивнул. И снова последовала обжигающая слух фраза. Раздевайтесь, произнес доктор и жестом показал на ширму. Насколько нужно было раздеться, он не сказал, жена моя не спросила, а я не находил себе места. В каком же виде она выйдет? Вышла она, обернув себя простыней, которая лежала в пакете забытом мной. Простыню она держала рукой на груди. Однако простыня должна была лечь покрывалом на кушетку и жене моей пришлось остаться в одних трусиках. Это были скорее маленькие шортики из плотного кружева. Вещица довольно таки красивая и не открывающая лишнего. Началась процедура. Я уже со странным ощущением удовольствия наблюдал, как по телу моей супруги скользят смазанные каким-то маслом руки доктора. Пациентка тоже вкушала прелести массажа. Разогрев, довольно приятная процедура, а после, очень болевые воздействия во время которых, даже мне хотелось взвыть от боли, но после которых, в теле ощущалась такая легкость, что хотелось повторить. Она ели сдерживала крик, на глазах появились маленькие капельки несдержанных слез, от которых немного потекла тушь. Болевые приемы чередовались успокаивающими, почти ласкающими поглаживаниями и растираниями. В такие моменты на лице появлялось блаженство. Она уже не стеснялась смотреть на меня, даже дразнила. Когда было больно, она прикусывала губу. Ее негромкие вскрикивания, стали больше похожи на сладострастные постанывания. Дыхание стало тяжелым, лицо сильно раскраснелось. Она была очень возбуждена и даже не старалась скрыть это. Наоборот всем своим видом она подчеркивала это. Когда врач работал над ее поясницей, она прогибалась изо всех сил, то выпячивала попку, то прижималась лобком к кушетке. Не заметить ее странного поведения уже было невозможно. Наверное, и на моем лице было написано, что я готов кончить от одного прикосновения к члену. Тем временем, руки доктора опускались все ниже. Он уже приспустил широкую резинку белья на несколько сантиметров. Он ничего не говорил, но и мне, и моей жене была понятна причина небольшой паузы. Растирать нежную кожу через кружево было не очень то удобно. Супруга не стала дожидаться предложения. Она приподняла попку и медленно спустила трусики почти до колен. При этом, она так согнулась, что ее попка едва не коснулась груди сидящего позади ее доктора. Все это время она, не отрываясь, смотрела мне в глаза. Ее глаза были преисполнены похоти. Опускаясь, она расправляла перед собой простынь, а когда руки были на уровне груди, она поправила ее, но не просто удобно уложила, сильно сжала и оттянула соски. Сидящему сзади врачу, не было заметно этих подробностей, но акт ласки не остался незамеченным. Он уже понял, что является участником некой игры. Он давно заметил, что супруги, находящиеся в его кабинете, оказались в подобной ситуации впервые, что ситуация эта вызвала интерес у обоих, и что они совсем не против подобного эксперимента. Дошла очередь до ног. Я уже говорил, без внимания не оставлялась ни одна группа мышц. Естественно было необходимо немного расставить ноги, но этому мешали трусики, которые так и остались на уровне колен. До последнего момента, я надеялся, что это небольшое развлечение, игра закончится на этом. Трусики должны были оказаться на прежнем месте, они больше не мешали. Я ошибся! Моя супруга села на кушетку и сняла их совсем. Она стояла абсолютно голая. Ты не против, милый, неуверенно сказала она. Не знаю почему, но я не стал возражать, хотя сам вопрос и голос были поставлены так, что она как будто спросила разрешения на то, что бы ее поимели на моих глазах. Самое интересное то, что я был согласен и на это и всем своим видом давал им обоим понять это. | | |
| |
|
| |
| | Через какое-то мгновение, она ощутила колебание воздуха в колодце, свет то темнел, то снова загорался, стенки колодца то сужались, то снова расходились. Она приоткрыла глаза. Слабые толчки, как будто ее пытались раскачать. Пес встал на задние лапы, передние положил ей на пояс, и прижавшись к ее ягодицам в плотную, начал трястись. | | |
| |
|
| |
| | на прижала меня к себе, а руки ее заскользили по моей спине, попе, бедрам. От них сразу забегали мурашки. Она умела ласкать, двигая руками именно с нужной скоростью, в правильной последовательности и с верными прикосновениями. Лицом я оказалась у нее в декольте, ощущая упругость ее не очень больших, но аккуратных и гладких грудей. Они вздымались в такт ее участившемуся дыханию. | | |
| |
|
Рассказ №9392
Название:
Автор:
Категории:
Dата опубликования: Воскресенье, 20/04/2008
Прочитано раз: 57344 (за неделю: 2)
Рейтинг: 88% (за неделю: 0%)
Цитата: "У меня в животе так забурлило, что я еле успел вскочить, и добежать до унитаза, как "процесс пошёл". Я, кажется, понял, почему между комнатой и туалетом двери не было - её всё-равно бы вышибли! Постепенно мой живот приобретал нормальные размеры и переставал болеть...."
Страницы: [ 1 ] [ ] [ ]
ЭПИЗОД 2. В ЖЕНСКОЙ ПАЛАТЕ.
Мне и самому стало стыдно, что так нескладно всё получилось. Я кое-как закончил пИсать и натянул штаны. Эля же с укором на лице подошла к умывальнику и демонстративно приспустила свои штанишки ниже колен. Открыв кран, она намочила ладошку и явно напоказ (видимо, "так делают хорошие девочки") тщательно промыла свою маленькую щелку между ног, поглядывая на меня с чувством победительницы: "Так ты что - даже письку после туалета не моешь? У нас в садике воспитательница всех заставляет, а мальчишек - тем более! Руки хоть вымой, грязнуля!"
Я и не заметил, когда в туалет зашла крупная деваха в белом халате и стала протирать полы шваброй. Вдруг со словами: "Самой, что-ли, поссать?" она влезла на помост и встала над унитазом, задрав подол выше пупа. Никаких трусов под халатом у неё не было, а внизу живота торчал пучок чёрных волос, нахально выделявшихся на снежно-белой коже. "Эй, засранки - почему в палату не идёте?" - Деваха присела над унитазом и пустила шумную струю. Я полностью потерял дар речи и лишь заворожённо уставился ей между ног, а Элька и тут нашлась: "Во-первых, мы не засранки, а во-вторых, в палату нас ещё не положили, мы только что пришли, вот!" - "Ишь ты - разговорчивая! А ты чё уставилась, кучерявая? Во, глазищи-то! Нечего здесь кучковаться - в коридоре ждите! Мне убираться надо, а они шлёндрают в тихий час!" - агрессивно заявила деваха, продолжая писать. Кажется, впервые в жизни я не пожалел, что меня опять приняли за девчёнку. К тому же если деваха узнает, что это пацан на её письку уставился, то она и поколотить может, вон здоровая какая! Ну и разве так честно - мне сколько лет, а ей сколько?? !!!
Мы с Элей вышли из туалета и как раз в это время за нами пришли: меня забрала молоденькая медсестра, а Элю увела бодрая старушка в белоснежном халате. Спустившись на первый этаж, мы зашли в женскую палату. Только что закончился тихий час, и человек десять женщин всё ещё лежали на койках. Хотя большое окно палаты было открыто настежь, духота стояла страшная. Все женщины лежали неукрытые, лишь в пропотевших больничных рубахах. Медсестра неестественно громко закричала: "Подъём, подъём! Вы уж меня простите великодушно - я к вам на пару дней ребёнка положу - ну совершенно некуда больше! Мужчин вообще только в коридорах кладём! Это мальчик, вы уж его не обижайте!" - "Ой, какой хорошенький - на девочку похож! Давай сюда, красотуля, на соседнюю койку!" - сказала молодая девушка и вскочила с кровати. Среди всех женщин она одна была одета не в грубую больничную рубаху типа балахона, а в абсолютно прозрачную прелесть без рукавов и с кружевами.
"Наталья, ты опять за старое? Выгонят тебя за такие наряды - кому хуже будет? Режим один для всех, ты ведь сама хотела вылечиться!" - "Да что вы привязались, почему я должна ходить, как лахудра? Жарко и потно в ваших хламидах, какая-ж это гигиена?" - "Наташа, я всё понимаю, но ты ведь и ты не ребёнок - знаешь наше начальство? Старшая так и говорит: "Хоть одной послабление дай, сразу начнётся бардак!" А ведь хорошая у нас больница! И рентген, и гистология, и диагностика, а люди какие - ну скажите, девчата! Натулечка, ты уж не подводи меня - две минуты тебе даю на переодевание, а дальше - пеняй на себя!" - "Не, ну ваще - трусы нельзя, комбинашки нельзя! Дурдом! Да и хрен с этим со всем - сдаюсь, Зина, уже сдалась!" - Наталья стянула с себя кружевное чудо и сунула под подушку, так и оставшись голяком посреди палаты: "Ёлки-палки, а куда же я свой балахон сунула?"
У молодухи, которую я видел в приёмном покое, живот был круглый, а у Натальи - совсем плоский, так что пучок волос над писькой выделялся заметнее и казался гораздо больше. К тому же волосы были рыжими! Небольшие грудки задорно торчали вперёд алыми сосками. Я аж рот открыл, глазея на обнажённую девушку.
В это время в палату заглянул интеллигентного вида дяденька в очках, и увидев голую Наталью, буквально остолбенел. Нимало не смутившись, она повернулась к нему передом, упёрев руки в бока: "Молодой человек, вы конечно ищете библиотеку?" - "Что. .? Нет, мне бы Катю Семёнову!" - "А почему же вы не стучитесь? Вы нас смущаете!" (Наталья театрально прикрыла сиськи и вильнула бёдрами) - "Да как стучать - здесь же простынкой завешено! А меня завтра в командировку, а Катю только что оперировали, вот ей-бы сок передать! Ох, простите, ох, извините!" - затараторил очкарик и сильно покраснел. "Ваша Катя - такая светленькая, в очках? Она в седьмой палате - третья дверь по коридору!" - сказала одна из девушек. "Простите, спасибо, ещё раз извините, то есть - простите, ну в смысле - я не хотел!" - "Эх, невезуха - опять женатик! - сказала Наталья, - да вот же моя роба, под койку упала!" Она полезла под кровать доставать больничную рубаху.
В это время молодой парень в белом халате вкатил в палату тележку со шприцами и лекарствами и чуть не врезался в натальину высоко задранную попу: "Чумакова - это ты, что-ли, голяком выставилась? Добрый вечер, милые дамы - быстренько готовьтесь колоться, а то у меня сегодня цейтнот! Анна Ильинична в отгуле, Зотова заболела - так что я сегодня - Фигаро: один на полтора этажа!" Большинство женщин привычно улеглись на койки, многие сразу же задрали подолы рубах. Некоторые делали это стыдливо, лишь слегка приоткрыв кусочек ягодицы, а другие спокойно заголились выше пояса. Наталья же, успев в общей суматохе выскочить из-под кровати и напялить на себя больничную рубаху, вообще закатала подол почти до шеи: "Толяша, тебе какая половинка больше нравится - левая или правая?"
Но парень, видимо, к таким шуткам основательно привык, и ловко колол женщин в мягкие места. Бегло глянув на меня, он сказал: "Девчурка - новенькая? Отдыхай, тебя пока в списке нету!" Я на него и обижаться не стал за "девчурку", так здорово он делал уколы. Не успели женщины опустить подолы рубах, как парня с тележкой уже и след простыл.
"Нет, Наташка, ты чокнутая! Он хоть и медбрат, а всё-таки мужик! Ну как тебе не стыдно выставляться!" - "Тоже мне мужик - студент он, на гинеколога учится, через два года заканчивает! А то я Толяшу не знаю! Буду ещё с ним церемониться!?" - "Бабы, а причём тут стыд - врач он и есть врач, вот я в консультацию так только к Семён Аронычу хожу - такой вежливый, и всё понимает, а Иванова - даром, что женщина - садистка натуральная, и матюкается как боцман, тоже мне интеллигенция!" - "Нет, бабоньки, перед чужим мужиком ноги раздвигать - так сдохнуть лучше! Я и с мужем-то при свете не люблю, а к врачам - только к женщинам хожу!" - "Ну, Лариса - ты и дура! Как болячка доймёт, так и на площади разденешься, не то что перед доктором! Да и вообще - разве мужики из другого теста слеплены? Некультурная ты! Наталья - не слушай их, беги лучше к своему курсанту - обещал ведь перед операцией прийти!" - "Ой, ведь и правда пора! Только не в этом уродстве!" Наталья опять разделась догола и натянула на себя своё кружевное чудо. - "Тань, одолжи халатик, твой покороче!" - "Куда-ж тебе ещё короче, и так жопу вон видно без трусов! Бери, если нравится - а мне свою комбинашку дашь в субботу?" - "Ну сказала же - дам!" Наталья быстро накрасилась, навертела себе на голове что-то неимоверное из волос и гребней и умчалась. Потихоньку стали собираться на выход и остальные женщины, поругивая жару и больничную одежду. Многие снимали рубахи и надевали халаты прямо на голое тело. Когда сидевшая напротив меня немолодая женщина разделась, я оторопело уставился на её грудь, и звонко спросил: "Тётя, а почему у вас только одна сисечка?" Женщина удивлённо на меня посмотрела, и как-то неожиданно по-доброму ответила: "А вторая больная была, вот её и отрезали, завтра и вторую отрежут! ... Но ведь это ничего - ты же живёшь без сисечек, вот и я постараюсь прожить"
Палата опустела, а я почему-то опять сильно захотел писать, и пошёл на детский этаж. Правда, прежней лестницы не нашёл и поднялся где-то в другом месте. Я брёл по коридору и робко заглядывал во все двери, но туалет всё никак не находился. Наконец-то я попал в небольшую комнату, в самом центре которой торчал унитаз. В него дружно писали двое пацанов, ещё один стоял рядом. Все они были одеты лишь в штаны, и только у самого длинного через плечо была перекинута пижамная куртка. Я тоже пристроился и без приключений пописал - унитаз был как раз чуть ниже моего писюна, и попадать в него было удобно.
Я уже хотел уходить, когда один из пацанов сказал: "Эй, мелкий, подержи дверь! Ну что, Васёк - посоревнуемся как вчера, кто первый?" - "Не, Колян, давай со мной, а Васёк судьёй будет!" - возразил самый высокий пацан. "С тобой - только на поджопники, а на щелбаны не буду!" - заявил Колян. - "Хорэ - на три поджопника!"
Я подпёр дверь задом, а Колян с длинным пацаном подошли к унитазу, спустили штаны до колен, повернувшись лицом к нам с Васьком и взялись руками за свои писюны. (Я ничего не понимал - ведь мальчишки только-что пописали!) Вдруг я обратил внимание, какие они у пацанов сделались большущие - а ведь только что были чуть-ли не поменьше моего!
Васёк сказал: "Внимание! Три-четыре - ПОШЁЛ!" Пацаны дружно начали двигать руками вперёд-назад вдоль своих писюнов, отчего те выросли ещё больше прямо на глазах! Внезапно у старшего пацана писюн выстрелил какой-то белой вязкой жидкостью, и стал судорожно дёргаться. Сразу за ним выстрелил и Колян, а я почему-то почувствовал очень приятное покалывание внизу живота.
Вдруг с силой открывшаяся дверь отшвырнула меня в сторону, как котёнка - в туалет ворвалась здоровенная тётка в белом халате и встала перед мальчишками, уперев руки в бока. Пацаны растерянно замерли с открытыми ртами, а их писюны продолжали дёргаться, выбрасывая порции белой крахмалистой жидкости обоим на штаны. Размеры писюнов уменьшались прямо на глазах. Тётка была довольно молодая, хотя и толстая, она плотоядно смотрела на застигнутых мальчишек: "Ну шо - попались, дрочуны!" (Какие ещё драчуны? - мелькнуло у меня в голове - никто ведь не дрался!) "Как же, настираешься тута за вами - а ну скидавайте штаны оба! Давай сюды!" Оба застигнутых пацана как под гипнозом безропотно отдали ей штаны, а Васёк вдруг нахально выпалил: "А тебе чё - завидно?" Тётка моментально вмазала пацану в ухо с такой силой, что он отлетел в сторону и уселся прямо в стоявший у стенки таз с водой. "Я повыступаю щас кому-то - всем яйца оторву, и ничего мне за это не будет! Я вам не докторша, я - пролетарьят! А ну, мокрозадый - сымай портки до кучи!" Дрожащий и грязный Васёк присоединился к голозадой компании, но тётка всё не унималась: "Вот такой хуёк (она показала свой мизинец) , вот такусенький хуёк! А туда же - дрочить! Как бы ваши мамки полюбовались, если б видели! А ну залазь все вот сюды - намыливай письки! Ваша сперма хрен отстирывается!" В углу комнатки низкой кирпичной перегородкой был отгорожен небольшой прямоугольник, в котором, похоже, наполняли вёдра. Пацаны туда залезли, и стали усердно мыть свои стручки с мылом. "Это кто ж так моет? А ну давай, чтоб я всю залупу видела - открыть всем головки, а то я сама вас так вымою, что мало не покажется!" Мальчишки со страхом потянули кожу на своих писюнах назад, и на их концах оголились красноватые шарики, действительно похожие на головки. А я и не знал, что писюн так интересно устроен - надо будет и себе попробовать!
Страницы: [ 1 ] [ ] [ ]
Читать также:»
»
»
»
|
